Вальпургиева ночь

Когда-то практически весь мир был «языческим». Сейчас, когда половину человечества обратили либо в христианство, либо в ислам, язычников гораздо меньше, однако это еще не доказательство того, что «язычество» менее ценно по сравнению с мировыми религиями. Языческие праздники были не просто красными датами календаря, это особые времена, когда истончаются границы меж мирами. И не они зависят от календаря, а он от них.

Вальпургиева ночь, Бельтайн или Майский Канун отмечается ночью 30 апреля в ознаменование расцветающей весны. Во многих странах Западной Европы в эту ночь отмечается праздник весны, восходящий к дохристианским традициям. В кельтских странах примерно в это же время отмечался Белтейн, а в некоторых германских землях, у англичан, чехов, словаков и литовцев на первое мая принято водить хоровод вокруг Майского древа. У лужичан с Вальпургиевой ночи до Вознесенья стояли майские деревья. Название происходит от дня св. Вальпурги (Вальбурги), сестры св. Виллибальда, канонизованной в 778 году, которую принято поминать первого мая.

В деревнях в Вальпургиеву ночь проводилась магическая церемония изгнания ведьм: разжигались костры, на которых иногда сжигали соломенное чучело ведьмы, или саму ведьму, и совершали обход дома с факелами, звонили в церковные колокола и т. п. Считалось, что травы в эту ночь обретают чудесную силу. Русскому поверью о полёте ведьм на лысую гору в конце апреля соответствует немецкое, согласно которому, в эту ночь бывают сборища ведьм, оборотней и душ усопших:

Каждая ведьма является на празднество вместе с своим любовником-чертом. Сам владыка демонских сил — Сатана, в образе козла с чёрным человеческим лицом, важно и торжественно восседает на высоком стуле или на большом каменном столе посредине собрания. Все присутствующие на сходке заявляют перед ним свою покорность коленопреклонением и цело­ванием. Сатана с особенной благосклонностью обращается к одной ведьме, которая в кругу чародеек играет первенствующую роль и в которой нетрудно узнать их королеву (hexenkönigin). Слетаясь из разных стран и областей, нечистые духи и ведьмы докладывают, что сделали они злого, и сговариваются на новые козни; когда сатана недоволен чьими проделками, он наказует виновных ударами.

Затем, при свете факелов, зажженных от пламени, которое горит между рогами большого козла, приступают к пиршеству: с жадностью пожирают лошадиное мясо и другие яства, без хлеба и соли, а приготовленные напитки пьют из коровьих копыт и лошадиных черепов. По окончании трапезы начинается бешеная пляска, под звуки необыкновенной музыки. Музыкант сидит на дереве; вместо волынки или скрипки он держит лошадиную голову, а дудкою или смычком ему служит то простая палка, то кошачий хвост. Ведьмы, схватываясь с бесами за руки, с диким весельем и бес­стыдными жестами прыгают, вертятся и водят хороводы. На следующее утро на местах их плясок бывают видны на траве круги, как бы протоптанные коровьими и козьими ногами.

Поверье это, отражённое также Гёте в трагедии «Фауст», сложилось около конца VIII века, вероятно, таким же образом, как возникла и распространилась вера в колдуний и ведьм вообще: так как первое мая с особой торжественностью праздновалось язычниками, то старые женщины и вообще все те, кто не мог сразу отказаться от языческих обрядов в пользу христианства, несмотря на строгое запрещение, продолжали собираться в недоступных местах, чтобы подобающими образом, то есть песнями и плясками, встретить первое мая. Обстановка (костры, дикая местность), а может быть, и преднамеренно распускаемые этими тайными язычниками слухи (чтобы избавиться от лишних свидетелей), способствовали распространению в народе рассказов о ведьмах, собирающихся в эту ночь в различных недоступных местах. Джон Колер упоминает эти празднования в 1603 г., далее в том же 17-м веке, но уже во второй половине встречается упоминание у Иоганна Преториуса.